В память о Николае Николаевиче Константинове (02.01.1932 -03.07.2021)
Николай Николаевич Константинов и Беломорская биостанция
Беломорская биостанция МГУ является удивительно значимым местом для многих. Изначально задуманная как место практики студентов и кафедральная исследовательская лаборатория, она оказалась притягательной для гораздо более широкого круга людей самых разных возрастов и занятий. Такие явления не возникли сами по себе, и центральной фигурой, превратившей ББС в культурный феномен, был директор Николай Андреевич Перцов. К нему притягивались другие, не менее яркие люди, и сегодня мы вспоминаем скончавшегося в ночь в 3 на 4 июля 2021 г. замечательного человека, математика, учителя, организатора и педагога, Николая Николаевича Константинова. Благодаря ему с середины 1960-х годов ББС стала важной частью жизни для казалось-бы далеких от биологической науки физиков и математиков.
Не будучи профессиональным руководителем могущественных организаций, не делая академической, педагогической или научной карьеры (да и школьным учителем он был скорее эпизодически), Константинов для поколений школьников и студентов превратил математическое образование в Общее Дело: создал вокруг Математики ауру романтики и высоких смыслов.
Неудивительно, что они с Перцовым пересеклись в этой жизни и вместе сделали нечто, что не умирает по сей день, хотя обоих этих, по-настоящему великих людей, уже нет на этом свете. Константинов включил в мир «ботаников в школьном смысле» грубый инициативный труд по строительству биостанции, а Перцов и для этого нового контингента оказался очень значимым человеком. Их сотрудничество началось в 1967 году, когда Константинов впервые привез несколько студентов — бывших математических кружковцев — поработать на ББС. Достаточно скоро в связи со строительством у Перцова и Константинова появились идеи расширить круг студентов за счет старших школьников, относительно более свободных в летнем времяпрепровождении. А далее уже заработали связи между студентами и подшефными им школьниками в матшколах и начинание стало традицией.
Появление разноплановых, но неизменно талантливых и коммуникабельных молодых людей в одном месте породило массу неформальных культурных связей и — как всегда было заведено вокруг Константинова — проблема поиска волонтеров превратилась в конкуренцию за право быть на ББС: «хорошо заведенные часы ходят долго».
В среде, профессионально связанной с математическим образованием, Н.Н. Константинов наиболее известен своей ролью и реальным вкладом в школьные математические олимпиады. При этом многие другие начатые им дела развивались сами собой. Он вовсе не стремился к контролирующей власти или собственной монументальности. На ББС он появлялся не так и часто, обычно не дольше, чем на неделю: у Константинова всегда было много новых дел и идей — математический лагерь в Эстонии, летняя база для недавно организованного в 57 школе биологического класса в Ковде недалеко от ББС и т.п. Он всегда был лично знаком с невероятным количеством людей. Как-то С.Э. Шноль вспоминал появление Константинова на выпускном вечере (была в 1960-е такая традиция) студентов физфака — его там знали все преподаватели и студенты!
Эта неформальная его публичность вырастала из его удивительного интереса к окружающему миру и способности аккумулировать и делиться знанием.
И важнейший компонент был в совершенно гениальной его идее, о которой надо сказать отдельно: Н.Н. Константинов сконструировал новый стиль жизни в образовании.
Математическое образование школьников в виде математических кружков существовало с 1930-х годов, научные школы в университетах типичны и традиционны, но только Константинову удалось соединить совершенно разные генерации в рамках главной его цели: создать устойчивую преемственность и межпоколенческие связи в образовании. Так возникла связка: математический кружок, математические школы, студенты, преподаватели и ученые. Свободно посещаемый математический кружок был где-нибудь в центре Москвы, чтоб обеспечить транспортную доступность. Набираемый по конкурсу на основе таких кружков математический класс опять-же в центральных школах по договоренности с директорами помогали вести студенты и заодно рекламировали своих научных руководителей и их научные направления. Изначальным этапом всей цепи служили городские математические олимпиады, куда рядовые учителя посылали своих школьников, а те уже сами узнавали о существовании кружков. На заключительном этапе из студентов и аспирантов появлялись успешные профессиональные ученые, посильно способствовавшие уровню всей системы. Беломорская биостанция тоже была важным источником неформальных связей, которые иногда перерастали в профессиональные. К математическому образованию прилагались довольно обычные в то время походы, общение с самодеятельными музыкантами и художниками — все это существовало и так, но порознь, а тут становилось образом жизни.
Связь с известными отечественными учеными-биологами у Н.Н. Константинова совсем не случайна: еще в 1965 году он организовал курс лекций Тимофеева-Ресовского в 7-й математической школе. Его контакты с Тимофеевым-Ресовским, начались с летних семинаров в Миассово и надолго сохранились. Например, Тимофеев-Ресовский выступал в 57 школе в конце 70-х годов. Можно сказать, что Константинов соединял несколько самых разных аспектов окружающей действительности в единое целое, и это оказалось невероятно ценным и оставило значимый след в жизни очень и очень многих. К большому сожалению, жизнь Н.Н. Константинова завершилась, но это была замечательная и цельная жизнь.
Об Н.Н. Константинове https://polit.ru/article/2021/07/05/memokonstantinov/
————————-
О Николае Никоалевиче Константинове рассказывает доктор физ-мат наук, профессор Юрий Александрович Неретин
Я довольно много сотрудничал с ним с 1973-74 гг. по 1983 г., и отчасти вплоть до 1991-93 гг., и хотел бы рассказать об этом выдающемся человеке и его деятельности в той степени, в которой я мог ее наблюдать (с некоторыми экстраполяциями, основанными на его рассказах и рассказах других людей, сотрудничавших с ним).
На биостанцию Константинов («Конст», «НикНик») приехал в стройотряд в июле 1967 г. C ним были два его бывших ученика по математическому классу, в тот момент уже закончившие первый курс мехмата МГУ. Он рассказывал какую-то запутанную историю о том, как это получилось , вероятно его приезд был связан с проблемами со здоровьем у одного из этих учеников.
«Еще в Москве мы пообщались с Перцовым, организовывали погрузку вагона. Он произвел на меня очень хорошее впечатление. Я был, конечно, старше многих стройотрядовцев (ему было 35 лет). Тогда Бурковский был руководителем стройотряда, и отряд почти целиком состоял из девочек — учениц вечернего отделения биофака. Вот мы немножко и разбавили их.»
Константинов был человеком рукастым. Он рассказывал много историй о своих поездках по стране, был он в частности в стройотряде на Сахалине, который занимался лесоповалом. Я, например, помню, как он нам объяснял, как надо класть тонкие 15-сантиметровые сосны тремя ударами (лесорубского) топора.
Приехавшие на ББС математики пришлись ко двору и как работники, и как люди, способные понимать, как организовывать работы. Константинов рассказывал, что один из этих студентов посмотрел, как стройотрядовцы перегружают кирпич (тогда строили кирпичную Аквариалку), предавая его по цепочке из рук в руки, и объяснил, что лучше перемещать кирпич по цепочке, кидая его в руки соседа. Конечно, это была известная технология, но на биостанции ее то ли не знали, то ли боялись применять — она требовала определенной организации и жесткого исполнения определенных мер техники безопасности. В дальнейшем на ББС предпочитали использовать именно этот способ, если объемы кирпича были достаточно велики. Сам Константинов вскоре оказался руководителем разгрузочно-погрузочных работ в Пояконде.
На следующий 1968 г. в опубликованных списках стройотрядов видно несколько математиков. Константинов там не значится, но некоторые рассказчики утверждали, что он приезжал. В 1969 г. Перцову были нужны дополнительные рабочие руки на строительстве ЛЭП. Для тяжелых работ в лесу и на болоте желательны были люди мужеска пола, а их на биофаке не хватало. Тогда и приехала первая большая группа юных математиков (многие из них впоследствии стали известными людьми). С этого пошли математические стройотряды 1969-1987 гг. на ББС, немало там построившие и многое делавшие для жизнеобеспечения биостанции.
