Характеризуя Веру Александровну, Л.А. Зенкевич заметил:
«Обычно вся основная повседневная работа кафедр ложится всей тяжестью на одного-двух человек. Именно таким сотрудником на моей кафедре всегда была В.А. Броцкая».
На полярных морях и на южных
По изгибам зеленых зыбей
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.
Н.Гумилев “Капитаны”
Веры Александровны Броцкой – сподвижницы и верной помощницы Льва Александровича Зенкевича.
Этот очерк возник благодаря счастливому свойству памяти хранить мельчайшие события прошлых лет, благодаря расположению Веры Александровны, рассказывавшей мне в прозрачные тихие белые ночи о своей интересной, но такой непростой жизни, благодаря ее дочери Минне Исаевне Тарвердиевой, в совместных беседах с которой ожили воспоминания, а уточнить некоторые детали удалось, опираясь на данные сохраненного ею архива.
Для нас, кому посчастливилось работать рядом с Верой Александровной, ее образ накрепко связан с Белым морем, беломорской биостанцией МГУ. Среднего роста, плотно сбитая, с низким голосом, внешне суровая, Вера Александровна была на самом деле очень доброй и заботливой. Ее выдавали глаза – теплые и лучистые, а временами в них мелькала даже какая-то детская беззащитность.
Воспоминания…, воспоминания…, они вырывают отдельные яркие картины, вот некоторые из них.
1957 год. 18 студентов после окончания практики в Чашниково приехали в первый стройотряд (тогда – стройбригада) на ББС. Строим, сплавляем бревна, пилим доски и стандартный брус, но вечерами, если нет авралов, мы изучаем в “кубрике” морскую фауну (оказывается, вот когда состоялась первая морская практика для первокурсников — задолго до ее официального утверждения!). У половины бригады занятия ведет Вера Александровна, у другой половины – В.А. Свешников. Вера Александровна помогает определить какого-то моллюска — обычного для нее, но неизвестного для нас. Она проявляет такой интерес, как будто этот вид новый по крайней мере для Кандалакшского залива, а то и для всего Белого моря. Радость открытия — этому учит Вера Александровна. А вот Вера Александровна ведет нас ночью на сизигийный отлив. Как интересно она рассказывает!
…Идет счастливый Игорь из нашей стройбригады в хороших лыжных брюках (до этого его собственные сатиновые шаровары порвались вдребезги). – “А мне Вера Александровна брюки пожаловала!” И сколько всего еще “жаловала” она бедным студентам!
1958 год. После практики второго курса на Звенигородской биостанции мы (часть прошлогоднего отряда) приехали в стройбригаду второй раз. Работали много, занимаясь в основном плотницкими делами. Одной из наших основных задач было — построить большую комнату под вновь возведенной мансардной крышей (вместо двускатной) в правом крыле главного лабораторного корпуса (средняя часть тогда была еще не достроена). Стройка располагалась прямо над лабораторией зоологов-беспозвоночников (сейчас там лаборатория низших растений) и комнаткой Веры Александровны, которая была при лаборатории, т.е. от стройки страдали именно они. Настилка пола, прибивание половиц 120 мм гвоздями, возведение двойных стен, засыпка этих стен и потолка опилками, которые мы таскали мешками, чтобы было тепло не только летом, но и зимой. Боже мой! Чем только мы не посыпали головы бедных беспозвоночников во главе с Верой Александровной. Можно было представить, как должна была она страдать при ее-то аккуратности. А бесконечный стук молотков при забивании гвоздей!? Казалось, что нас можно было в данной ситуации только тихо ненавидеть. И вот однажды мы попали под горячую руку Николая Андреевича: нам сильно влетело за небольшое (кстати, чем-то обоснованное) опоздание. В ту же минуту из лаборатории выскочила как наседка, защищающая своих цыплят, Вера Александровна. Она что-то говорила и так решительно наступала на любимого Директора, что он стал пятиться назад под этим неистовым напором и как-то неуверенно спрашивал: “За что Вы, Вера Александровна?” Вера Александровна распрямилась и гордо сказала: “Я – за справедливость!” Она-то ведь лучше всех знала, сколько мы работали. В благодарность за долготерпение и заступничество, после окончания работ мы, украсив построенную комнату веточками березы и цветами, пригласили страдальцев на “смотрины”. Первой по приставной лестнице поднялась Вера Александровна, а уж за ней все ее студенты.
1960 год. На ББС проводится комплексная работа – параллельно изучается питание трески, наваги, бычков и бентос Великой Салмы. Впервые приехали аквалангисты, которые принимают участие в сборе проб. Теперь можно брать количественные пробы бентоса на каменистом грунте, где не берет дночерпатель, только нужно придумать, как это делать без потерь. Придумываются какие-то замысловатые пробоотборники-сумочки из мелкой дели, запирающиеся как кошельки. Работа кипит, и в центре всего этого рассудительная, все расставляющая по своим местам, Вера Александровна.
А вот еще один штрих. Ведь не напрасно ее называли – мама Вера. Когда ей пересылали с кем-нибудь посылочку с овощами, она всегда делилась со студентами. “Народы! Несите хлеб, сейчас будут огурцы и помидоры!”. Нам как-то неловко и мы тянем и за хлебом в столовую не идем. Вера Александровна расстраивается: “Ну что же, мне еще и за хлебом идти?”. И тогда уже кто-нибудь бежит за хлебом, и через некоторое время Вера Александровна выносит бутерброды, которых хватает на всех…
В.А. Броцкая родилась 9 февраля 1903 г. в Москве в семье инженера (отец) и зубного врача (мать). Отец умер, когда Вере было всего 10 лет. После школы в 1919 г. она поступила на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета», которое окончила в 1924 г. по специальности «зоология”.
Вера Александровна застала то романтическое время, когда осваивался Север, открывались его несметные богатства, снаряжались исследовательские корабли. Еще студенткой второго курса она начала работать в Плавучем Морском научном институте (знаменитом ПЛАВМОРНИНе), реорганизованном потом в государственный океанографический институт, а позже во Всесоюзный н.-и. институт морского рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО). В 1921 г. она участвовала в первой Полярной экспедиции ПЛАВМОРНИНа (начальником экспедиции был проф. И.И. Месяцев, его заместителем – Л.А. Зенкевич) на ледокольном пароходе “Малыгин” (еще недавно носившем былинное имя “Соловей Будимирович”), прошедшем за плавание по Белому, Баренцевому и Карскому морям свыше 3000 миль. Вера Александровна много мне рассказывала об этом рейсе, но сейчас мне хочется воспользоваться дневниковыми записями одного из его участников В.А. Васнецова.
В.Васнецов. Под звездным флагом “Персея” (воспоминания). Гидрометеоиздат. Л. 1974.
Он так описывает начало экспедиции: “…погода была солнечной, а море — чудесно голубым, как в Италии… Но к вечеру 15 августа начал разыгрываться шторм. Тяжелый нос корабля то зарывался в волну, то высоко взлетал, и вода каскадами скатывалась с полубака. Волны гуляли по бортовым проходам, ветер выл в снастях, а при стремительных размахах корабля переходил в визг… Водяная пыль неслась высоко над морем, сплошной серой пеленой закрывая его поверхность… Принайтовленные на палубе цинковые ящики для зоологических материалов волна сплющила в лепешку… 21 августа с мостика заметили высоченную глыбу зеленовато-голубого цвета. Часа через три на горизонте стала видна кромка сплошного льда, как серебро сверкающая на солнце. Лед достигал сплоченности более 7 баллов. Тяжелые наторошенные льды прижались к Северным берегам Новой Земли…”.
В 1923 году вступил в строй легендарный “Персей” – деревянная парусно-паровая шхуна – первенец советского научно-исследовательского флота, и Вера Александровна участвовала на нем еще в 11 Полярных экспедициях, в том числе и в исследованиях по программе Международного полярного года. И члены экспедиции уже привыкли к многодневным изматывающим штормам, обледеневшему такелажу, к лавированию среди айсбергов, встречам с тяжелыми полярными паковыми льдами, и, кроме суровой природы, еще пожар в угольных ямах и в трюме от самовозгорания угля, выход из строя судовой радиостанции в самый неподходящий момент. И оживали давно знакомые строфы любимого Гумилева, поэта, все стихи которого Вера Александровна знала наизусть:
Пусть безмолвствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса –
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.
Но был и легкий бег “Персея” под парусами, и солнце, и молодое веселье с танцами и песнями, и выходы на берег в Норвегии и на Шпицбергене. Но самое главное — была такая интересная работа. “Персей” проводил исследования там, где раньше могли пройти только мощные ледоколы.
В 30-е годы В.А. Броцкая начала работать на Каспии, сначала в экспедициях, а с 1936 по 1938 гг. она была заведующей лабораторией биологии моря Азербайджанской научной рыбохозяйственной станции ВНИРО. Откомандирование туда было связано с семейными обстоятельствами: в 1934 году она вышла замуж, в 1935 у нее родилась дочь, в 1937 — сын, но семейная жизнь продолжалась недолго – в 1938 году ее муж Иса Вели-оглы (член ВКП(б) с 1917 г.) был арестован и осужден на 10 лет “без права переписки”. Когда его расстреляли, младшая дочь еще не успела родиться. Только теперь мы понимаем: в той ситуации счастьем было уже то, что не была репрессирована сама Вера Александровна, и дети не остались круглыми сиротами.
До отъезда в Баку Вера Александровна прошла путь от лаборанта до старшего научного сотрудника. Полтора года по совместительству она была ассистентом в Московском университете, и поэтому после возвращения из Азербайджана в 1938 г. ее сразу зачислили на должность ассистента. В этом же году она стала кандидатом биологических наук, а в 1943 г. — доцентом кафедры зоологии и сравнительной анатомии беспозвоночных. Во время войны вместе с основным штатом университета ей пришлось уехать в Ашхабад (по дороге ее сняли с поезда в Ташкенте с тяжелейшим брюшным тифом, а дети с няней поехали дальше). Из Ашхабада университет переехал в Свердловск. Там, помимо работы на кафедре, Вера Александровна была заместителем декана биологического факультета и ученым секретарем Института зоологии.
В.А. Броцкая занималась количественным учетом донной фауны и вопросами биологической продуктивности бентоса. Ей принадлежит заслуга введения в практику индексов наполнения кишечника, которые и поныне используют при в изучении питания рыб. Она возглавляла работы по комплексному изучению литорали Кандалакшского залива Белого моря, как кормовой базы для промысловых птиц и рыб. Вера Александровна стала пионером исследования беломорской мейофауны — микроскопических бентосных животных, миллионы представителей которых населяют каждый квадратный метр литорали.
Вера Александровна была выдающимся педагогом и научным руководителем.
Все силы души она отдавала работе со студентами. На кафедре не было лучшего руководителя курсовых и дипломных работ. Она вела Малый практикум, спецкурс «Фауна моря», раздел большого практикума «Простейшие», ежегодно проводила морскую практику у студентов третьего курса нашей кафедры, была начальником Комплексной беломорской экспедиции (сначала и практика, и научная работа проходила на базе Кандалакшского заповедника, а с 1952 г. – на ББС МГУ).
Помимо педагогической и исследовательской работы Вера Александровна была бессменным секретарем кафедры, вела студенческий научный кружок, ставший одним из лучших на факультете, была руководителем, а правильнее сказать, душой кафедрального научного коллоквиума, на который собирались зоологи и гидробиологи со всей Москвы. Вера Александровна готовилась к коллоквиуму не только как к ответственному научному собранию, но и как к празднику. Красивая, улыбающаяся, с сияющими глазами, в нарядном костюме, с великолепной укладкой встречала она гостей. А доклады делали и только что вернувшиеся из очередного рейса на “Витязе” Л.А. Зенкевич и Я.А. Бирштейн, и студенты кафедры по материалам своих курсовых и дипломных работ, и специалисты из других городов Союза и из-за границы.
Вера Александровна знала английский, французский, немецкий, испанский и скандинавские языки. Много лет она была внештатным редактором ВИНИТИ. Принимала участие Вера Александровна и в составлении и редактировании всех книг Л.А. Зенкевича. Это и двухтомная монография «Фауна и биологическая продуктивность моря», и разделы в «Руководстве по зоологии» и многое, многое другое.
На В.А. Броцкой лежала основная тяжесть учебно-методической работы, в частности, методическая разработка всех наглядных пособий и подготовка набора цветных учебных таблиц, заказанных художникам при переезде Биологического факультета МГУ в новое здание в 1954 г.
Этими препаратами и таблицами кафедра пользуется до сих пор.
Характеризуя Веру Александровну, заведующий кафедрой зоологии и сравнительной анатомии беспозвоночных Л.А. Зенкевич заметил: «Обычно вся основная повседневная работа кафедр ложится всей тяжестью на одного-двух человек. Именно таким сотрудником на моей кафедре всегда была В.А. Броцкая».
Умерла Вера Александровна от рака 27 апреля 1962 г. в возрасте 59 лет. На суперобложке последней книги, которую она читала, был нарисован парусник на фоне голубого моря.
Откуда я пришел, не знаю…
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.
Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.
Н. Гумилев “Credo”
ИСТОЧНИК: Труды Беломорской биологической станции: [Том VIII]; Материалы VI Международной конференции 10 августа 2001 года: Сборник статей.— М.: Русский Университет, 2002. С. 6-11.Э.И. Извекова, Кафедра зоологии беспозвоночных Биологического факультета МГУ