Академик Г.А. Заварзин — микробиолог-биосфеоролог
Шестого сентября не стало выдающегося микробиолога, академика Георгия Александровича Заварзина. Здесь мы публикуем статью одного из его научных единомышленников — Кирилла Михайловича Хайтова.
Кирилл Михайлович Хайтов — доктор биологических наук, много лет работал в Институте биологии южных морей им. А.О. Ковалевского Национальной Академии наук Украины (ИнБЮМ), руководитель научной школы «Экологический метаболизм в море». По первоначальному образованию биохимик, выпускник Тимирязевской сельскохозяйственной академии. В 1959 — 1962 гг. работал в Дальних Зеленцах, где организовал биохимическую лабораторию для изучения влияния организмов на химизм водной среды. В 1962 году переехал в Севастополь, где продолжмл морские биоценологические исследования. Один из основателей функциональной морфологии морских многоклеточных водорослей, автор множества фундаментальных трудов.
Микробиолог-биосфеоролог, прошедший путь от древнейших бактерий до биосферы ХХI века с кризисным человечеством в ней. Такова уникальная широта профессионального горизонта и научного поиска академика Георгия Александровича Заварзина — тонкого исследователя-микробиолога, молекулярного эколога, натуралиста, мыслителя и современно ориентированного, но, как мне кажется, не нашедшего достойного понимания университетского профессора.
Но что это за профессия – с таким непомерным размахом?
Ей соответствует давнее, привычное и очень сегодня нужное слово «натуралист». Однако, в списках современных профессий «натуралистов» нет, хотя прежде были. Были и школы мышления, причем очень разные. Теперь переводятся и сами натуралисты. Мыслители тоже редки. Искусство мышления не «проходят», ни в школах, ни в университетах, разве что в некоторых. Но и там не в лоб, а как бы к нему по касательной: больше пролетает, чем в молодые головы попадает. Глобальное и монолитное замещается пестрым и калейдоскопическим, но поданным в солидном конверте, желательно глобального вида. В итоге же явное противоречие: человечество быстро глобализуется, а науки об обитаемой области Земли со всею жизнью в ней, включая и жизнь человечества, до сих пор нет. Предпочитается что поближе к молекулярному. Даже термин такой объявился: «нановость продукции»; предложат, наверное, и такой коэффициент (применительно к народному хозяйству). А на Земле – биосферный кризис.
О науке конца ХХ века академик Заварзин пишет что «…целью стало возрождение естествознания, как науки, изучающей именно природу, а не понятие «окружающей среды» или «среды обитания» [5]. В контексте биосферологии два эти понятия, порожденные незрелой наукой XVIII века, теряют приданный им в биологии концептуальный смысл. В роли же подсобных, ориентирующих терминов (как «север», «юг» и др.) они вполне полезны и служат исправно.
От биосферного кризиса уже не уйти. В 70-е ходы прошлого века Римский Клуб, а за ним весь развитой западный мир обсуждали вызванное ростом человечества и его и научно-техническим прогрессом ухудшение той самой «окружающей среды». Этому незрелому понятию верили, как глубоко научному. Почти до 80-х годов ХХ века человечество с его хозяйством и формами деятельности (социальными функциями) в число объектов экологии не входило. В русском переводе классического учебника Юджина Одума «Основы экологии» людям посвящена лишь последняя главка из 7 страниц под названием «На пути к прикладной экологии человека». Но уже в период мировых войн прошлого века человечество реально становится одной из явно главных действующих сил в обитаемой области Земли, а людские умы, деяния и страсти, включая преступные, делаются «двигателем прогресса». Именно в это время Заварзин – микробиолог и знаток древнейшей биосферы, разворачивается в сторону биосферы современной и публикует работы, отвечающие актуальностям нового века, вплоть до геополитики [2]. Естественно, что как природоведа, его интересует прежде всего состояние почвенного покрова и водоемов Земли. Столь же естественно Г.А. работает над курсом лекций по метаболическим основам природоведения, а не одной лишь микробиологии. Он ясно сознает и во многих работах подчеркивает, что главными динамическими стабилизаторами древней биосферы были бактериальные сообщества. К этому он добавляет принципиально важное: основы стабильности современной биосферы остаются в основном бактериальными, но дополнены эволюцией тканевых существ с их собственными стабилизирующими возможностями. В этой связи нельзя не отметить, что группа современных экологов-теоретиков основывает свою численную модель биотических отношений всех групп тканевых организмов гидросферы [8, 9], также на метаболических основаниях.
Острые проблемы глобального человечества явно требуют для своего разрешения модели жизни и ее эволюции, более широкой, чем классическая (в учебниках — от первичных форм жизни всего лишь до человека). Без участия природоведов с широким мышлением таких моделей не будет, а нужно их много и разных. И нужны они остро, поскольку социальная эволюция убыстряется буквально на глазах и идет по кинетике взрыва.
Держу в руках главный труд Г.А. последних лет — темно-зеленую книгу удобного для рук формата: Г.А. Заварзин. «Лекции по природоведческой микробиологии». М. Наука, 2004. 348 страниц. Напечатано всего 1040 экземпляров – меньше чем высших учебных заведений в России. Ожидал рецензий на эту книгу, нашел одну, с тенденциозным замалчиванием принципиально важных идей Г.А…. Такое не ново. В 20-х годах ХХ века всего несколько рецензий, осудительных, при малости одобрительных, заслужила впервые в России изданная книга В.И. Вернадского «Биосфера». Что с нами, с российской наукой происходит? Не знаю как выразить, но диагноз очень плохой.
Мышление Заварзина прозрачно по сути, но форма бывает сложной. Логика Г.А. ясно проступает в череде глав-лекций в книге о природоведческой микробиологии и в перечне обсуждаемых в ней природных объектов. Это: биосфера Земли (1), микробное сообщество (2), циано-бактериальные маты (3), атмосфера…(4), …водные среды бактерий (5), ландшафты, экотоны, почвы (6-7) и историческая микробиология, а по сути – история и логика жизни на Земле (8); ничего себе…., тут вся биосфера. С самого начала в ней правит Земля. Жизнь происходит только при ней, при ее руководящем участии; жизнь на ней себя отпечатывает. Перечень объектов отражает последовательное заселение эволюционирующими организмами масштабных уровней биосферы (они то, по сути, и перечислены в заглавиях лекций). Другими словами, это: 1) эволюция сообществ, сначала микробных, а затем все боле сложных, входящих в соответствующие экосистемы, 2) эволюция локальных экосистем, входящих и в биосферу и 3) эволюция самой биосферы, ее глобальной организованности. Это иерархия уровней организации живых тел, встроенная в иерархию экологических уровней организации биосферы. Иерархия в иерархии, как бы двойная, спаренная. Как яйцо в теле курицы?
Из спаренной иерархии уровней логически оправданно проистекает одно из главных убеждений Заварзина, расходящееся с вероучением классической биологии: эволюция (а соответственно и регуляция) имеет двойное направление: от низших (организменных) уровней бытия к высшим и одновременно от высших (экологических, земных) к низшим. Заметим (но у Г.А. такой разработки в деталях я не встречал), что двусторонний генезис концептуально соответствует законам термодинамики и наблюдаемым фактам бытия: от хаоса к порядку и одновременно к хаосу.
Заварзин – очевидный биосферолог, но его понимание биосферы не «по Вернадскому», а свое, особое: у Заварзина – «геосферно-биосферная система», мне не очень понятная. Но оба согласны в том, что главным и очень неоднозначным деятелем на Земле стало человечество с его мышлением, направленным не к природе а на себя самого, от природы все больше отдаляясь. Научным индикатором уродливого состояния людского бытия стала для Заварзина сложившуюся к началу ХХI века абсурдистская «какология» [4] – сводный образ уже наличествующих и продолжающих прибывать проблем человечества в «какосфере». Здесь, однако, не растерянность исследователя, а боль о продолжающемся в обществе и, хуже того, — в самой науке, непонимании происходящего в ней, или нежелания на него реагировать. Похоже, что именно это, последнее, питало его горький скепсис: «изменение взглядов в естествознании нашло отражение в геополитике, но не в организационных структурах науки» [1] .
По хронологии работ академика Заварзина видно, как последовательно раскрывается органично связанная совокупность его представлений о жизни, а соответственно и об эволюции, или вернее о нескольких эволюциях — космоса, Земли, организмов, особо – их сообществ и эволюции самой биосферы. Это целый цикл статей, явно не совпадающих с биологическим вероучением XIX и XX веков, особенно в его эволюционной части – дарвинизме. «Естественный отбор — лукавое понятие…, поскольку всегда можно сказать: “Так сложилось в результате естественного отбора”…» [6]. Но для Заварзина это лишь отправная точка, чтобы пойти дальше. Застарелый, набивший оскомину спор о пределах редукционизма, о необходимости, нет, не отбросить его совсем, а дополнить обязательным зеркальным антиподом, «обратной причинностью». Вопрос ставится так: предается ли регуляторная команда только от низших уровней к высшим (генетическая информация), или есть и обратная (негенетическая, от Земли) регуляция, т.е. высшие уровни организации в такой же мере управляют всеми низшими, особенно к ним примыкающими? Учебные образы эволюции допускают движение только от низшего к высшему (редукционизм, индивидуализм), в реальной же эволюции регуляция обоюдная, «туда и обратно», т.е. редукция, но и синтез, кооперация, интеграция на тех же законных правах. Заварзин пишет: «…в противоположность усиленно пропагандируемому индивидуализму и решению задачи создания структуры “снизу вверх”, возникает ограничение возможностей, задаваемое “сверху вниз”, а это влечет за собой перестройку мировоззрения» [6, разрядка моя — КХ].
«Перестройка мировоззрения» — этого традиционно не хочется, иным очень даже не хочется; но ведь когда то — приходится. Глобализация человечества превращает вопрос, казалось бы, академический и малозначительный (только “снизу вверх”, или и в обратную сторону?) в вопрос повестки дня и по глобальному миру: как регулируется людская социальная жизнь и ее главный динамический инструмент — рынок веществ, энергии и информации? Команды должны идти «снизу» или «сверху»? Я бы сказал прямо: да они идут в обоих направлениях одновременно и должны быть в динамическим равновесии. Таких слов (петит) в текстах Г.А. я не встречал, но именно так я понимаю академика Г.А. Заварзина, о работах которого писал не мало.
Все «перестройщики» знают, что дело это нервное, тягучее и очень неблагодарное. Классическая «Картина жизни и ее эволюции» мирно покоится в учебниках и стала как бы святыней. Однако, модели с застывшими границами, контурами, и однозначными интерпретациями явно, не соответствуют реальному развороту событий на Земле. Эволюция технико-технологического человечества тысячекратно опережает эволюцию «дикой» жизни. Еще недавно думали, что так и надо: «быстрее и еще быстрей», «вглубь и еще глубже», «уже высоко, но еще выше». Куда так стремимся? Человечество в его биологическом и социальном состоянии лежит в границах обитаемой области Земли; покинуть ее сможет сотня, может и тысяча космонавтов, но человечество навсегда останется в собственной биосфере. Это главный объект исследований и главная боль Заварзина; последняя.
Научный путь академика Г.А. Заварзина в поисках «картины жизни» розами усыпан не был. Был тяжкий мыслительный труд и череда сложных понятий. Хаос и организованность, стабильность и изменчивость – четыре базовых категории, отражающие и состояние любого бытия – косного и живого, вещественного и духовного. Это состояния, возникающие и исчезающие спонтанно, нам не подведомственные. На рынке, на бирже, в политике они не ценятся, в карман и в тарелку их не положишь. С этими категориями работают мыслители. Особенность у них (категорий) такая: возьмешься за одну – сразу потянутся все остальные; таковы свойства сложных, иерархически организованных систем, о чем Г.А. писал особо [3]. Войдя когда то в мир жизни и организованности бактериальных сообществ, Заварзин с логический неизбежностью пришел к обитаемой людьми биосфере со всеми базовыми состояниями вещества в ней и состояний духа [7]. Г.А. — один из редких добравшихся.
Изменчивость – перемещение в пространстве, рост, развитие общедоступны: открой глаза и зарисовывай на бумагу. Динамическая стабильность глазами воспринимается как неизменность – ничего интересного… Здесь требуется не рисовальщик, а мыслитель. Но как мыслителю убедить рисовальщика (в самом хорошем смысле!), что он чего-то не понимает? Заварзин оказался именно в таком положении. Его работы последних лет, включая, разумеется, и лекции по природоведческой микробиологии, несут на себе следы мучительно выстраданных объяснений, попыток пробраться к мыслимому через зримое, кажущееся очевидным – вот главная мука мыслителя. В работах Г.А., эти муки остро чувствуются, стали, мне кажется, частью его характера. Это его несчастье? Нет, думаю, что это неизбежная часть его очень удачной, внутренне счастливой научной доли.
——
1. Заварзин Г.А. Смена парадигмы в биологии. Вестник Российской Академии наук.1995.том 65. № 1.с.8-23.
2. Заварзин Г.А., Пегов С.А. Аспекты глобальных изменений. Вестник Российской Академии наук.1996.том 66. № 2.с.107-111.
3. Заварзин Г.А. Индивидуализм и системный анализ – два подхода к эволюции. Природа, 1999.№1,с. 23-34.
4. Заварзин Г.А. Антипод ноосферы. Вестник Российской Академии наук.2003.том 73. № 7.с.627-636.
5. Заварзин Г.А. Лекции по природоведческой микробиологии. М.: Наука. 2004.348 с.
6, Заварзин Г.А. Быте и развитие: эволюция, сукцессия, хаессеитас. Вестник Российской Академии наук, 2007, том 77,№ 4, с.334 – 340.
7. Заварзин Г.А. О познании. Вестник Российской Академии наук.2009.том 79. № 5.с.439-449.
8. Brown J.H, Gilloolly J.F., Allen A,P., Savage V.M., West G.B. Toward a metabolic theory of ecology. // Ecology, 2004, 85 (7), p.1771-1789.
9. Brown J.H., Allen A.P., Gillooly J. F. The metabolic theory of ecology and the role of bodysize in marine and freshwater ecosystems. In: The structure and functions of aquatic ecosystems. Cambridge. Edit: Hildrew A.G., Raffaelly D.G., Edmons-Brown. Univ. Press. 2007.
